Фото начало XX века

На сетке

Очень часто по воскресеньям мы ходили «на сетку» в Александровский парк, к башне «Спасителя», как мы ее называли. Сетка представляла из себя большой квадрат из прочной рамы, на которой туго была натянута сетка из веревок, с такими ячейками, чтобы не могла провалиться нога ребенка. На сетке можно было прыгать, валяться, но тебя только подбрасывало. По середине сетки стояла настоящая мачта с настоящим такелажем и рангоутом…

Фото начало XX века "Мачта с сеткою". Царское Село

Мы любили лазать по вантам, спускаться на руках, и я однажды обжег себе ладони, слишком стремительно спускаясь вниз. Множество ребят ходило на сетку, но никогда не было слышно, чтобы там случилось какое-нибудь несчастье. Присматривали за ребятами «на сетке» несколько матросов Гвардейского экипажа.

Целые дни мы проводили на воздухе и, только вечером, усталые, перед ужином, приходили домой. Если вечер был хороший, то и после ужина мы долго играли на дворе, не обращая внимания на комаров. Заслышав звуки пения: «Отче наш…», доносившееся из 2-го стрелкового батальона, и музыку «зари», мы отправлялись на покой, кто на сено, кто в караулку.

Фото начало XX века "Статуя Спасителя в башне Шапель ". Царское Село

Лежа в постели с закрытыми глазами и с одеялом, натянутым до самого носа, прислушиваешься к печальной, отдаленной песне комара. Вот он приближается, вертится около лба и, наконец, затихает, тут его и шлепаешь, а через несколько минут слышишь новую песню, и так до тех пор, пока не заснешь. А из окна, открытого всю ночь, веет ночной прохладой, пахнет сиренью, влажной землей, росой.

Издалека слышно, как крякает дергач, кричит водяная курочка: «вить, вить», стучат перепела и около дома, в густых кустах поют соловьи, да кричит печально кукушка. В ее криках мне всегда слышалось что-то очень давнее, древнее, и до сих пор видится летняя тихая ночь, бледный ущербленный месяц…

Осенние заготовки

Осенью в садоводстве велась уборка и заготовка ягод, овощей. В садоводстве выводились и приносили большие урожаи различные сорта земляники, клубники, смородины, барбариса. И всеми этими плодами разрешалось пользоваться невозбранно, беспрепятственно. Длинный и широкий погреб, за оранжереями, наполнялся отборным картофелем нескольких сортов, различной морковью, капустой, корнеплодами.

Летом мама заготавливала много банок с различным вареньем, особенно ревенным, которое мы ели круглый год с большим удовольствием. В леднике стояли кадки с квашеной капустой, огурцами.

Чего не было в садоводстве, так это яблонь, груш, слив и вишен. Какая тому была причина, не знаю. Зато было много старых, как мы называли «китайских» яблонь, каждую осень покрытых множеством красных, желтых и зеленых яблочков. Их почти не собирали, и они, созрев, с заморозками осыпались на землю, становились коричневатыми и сладкими и нам очень нравились. Случалось иногда, что вместо яблочка в рот попадал заячий орешек, но это обстоятельство не вызывало большой досады.

На зиму мама несколько банок таких яблочков заливала медом, и к Рождеству они так пропитывались, что становились прозрачными и вкусными.

Перевозка дворцового дуба

Помню, как зимой из Школьного перевозили огромный дуб, ко двору великого князя Владимира Александровича, вместо засохшего… Это был мощный с хорошо развитой, широко раскинувшейся кроной 150-летний дуб.

Руководство подготовкой и перевозкой поручено было папе. Еще летом дуб на большом расстоянии от ствола обкопали глубокой траншеей и так оставили на год или больше. За это время дерево восстановило корневую систему, вместо утраченной в оставшемся грунте.

Зимой траншею укрыли, чтобы не промерзла земля. Как только установился прочный санный путь, началась работа по поднятию дуба из земли и установки на нарочно построенные сани. Нам было грустно, что увозят такого красавца, около которого мы играли, лазали на него!

Как-то ему будет на новом месте?

Почтовая открытка начало XX века "Детский пруд в Александровском парке ". Царское Село

На следующий день было еще темно, а около дуба снова закипела работа. Привели утром 60 или больше лошадей с конного двора с постромками и упряжью. На каждую пару был конный рабочий. Лошадей запрягли в сани, подали команду: «с Богом!». И дуб тронулся! Со стянутой обвязкой кроной и обернутым рогожами и соломенными матами корнями, при участии многих рабочих и садовников, начал он свое путешествие на новое место.

Путь был расчищен и выровнен, полит водой и наморожен снегом, рассчитаны все повороты. По сторонам шли рабочие с крепкими шестами, чтобы не допустить опасного наклона на поворотах, а таких поворотов только в садоводстве было три. Окна нашего дома забили досками, чтобы сучьями не выбило стекол, когда дуб повезут мимо.

Особенно долго возились на повороте из Школьного на Монаховую дорогу. Пришлось упряжки лошадей вытягивать через Монаховую канаву, потом перепрягать, чтобы развернуть длинные сани под прямым углом на месте. Все это заняло много часов, но потом дело пошло быстрее, и дуб благополучно довезли до места, где еще летом было приготовлено для него место. Чуть не ночью, папа измученный приехал домой.

Потом яму от дуба засыпали и заровняли, весной выросла трава, и никто бы не сказал, что тут когда-то рос могучий дуб!